Мы пересекли долину Мэйкон, и дорога уперлась в широкую трассу. Мистер Хантер остановил мулов, слез со своего сиденья и подошел к вагончику.
— Мисс, — сказал он, подавая мне руку, — я буду очень признателен, если вы сойдете здесь.
Опершись на его руку, я вышла из вагончика и спросила:
— Что-нибудь случилось, мистер Хантер? Я чем-нибудь обидела вас?
— Нет, мисс, — помолчав, ответил он, — вовсе нет. Вы… Вы рассказали нам, как ваша рыбацкая лодка зацепилась за корягу и перевернулась…
— Ну да, а что?
— Бывают и коряги в реке, конечно… На них можно напороться. — Он помолчал, а потом добавил: — Вчера вечером, когда солнце уже почти зашло, что-то плохое случилось на реке. Да, два взрыва недалеко от пролива Кентукки. Очень сильные взрывы. Мы видели их из дома. И слышали…
Он опять умолк. Я тоже молчала. Мои объяснения, каким образом я попала сюда, конечно, были шиты белыми нитками. Но что еще могла я сказать им? Разве что придумать историю о летающей тарелке?
— У моей жены и у меня, — продолжал мистер Хантер, — никогда не было неприятностей с имперской полицией. И мы не хотели бы их иметь. Поэтому, если вы чуть-чуть пройдетесь пешком вот по этой трассе налево, вы попадете в Эдору. А я покачу домой.
— Понимаю, мистер Хантер. Хотела бы я знать, как мне отплатить вам и миссис Хантер за все, что вы для меня сделали.
— Очень просто.
— Просто? — Он что, имеет в виду деньги? Ну, нет, не может быть!
— Когда-нибудь вам повстречается кто-то, кому будет нужна ваша рука. Так протяните ее и вспомните нас.
— О… Я так и сделаю. Я сделаю это, можете быть уверены!
— Только не надо уведомлять нас об этом письмом. Людей, получающих письма, э-ээ… издалека… их обычно берут на заметку, а нам с женой не хотелось бы, чтобы нас замечали.
— Понимаю. Я сделаю это с мыслью о вас. И не один раз.
— Это хорошо. Брошенное семя всегда дает всходы, мисс. Миссис Хантер просила передать вам, что она будет молиться за вас.
Мои глаза стали мокрыми так внезапно, что я потеряла его из виду.
— О, пожалуйста, пожалуйста, передайте ей, что я буду поминать ее в своих молитвах и… буду молиться за вас обоих! — (Никогда в жизни я не молилась, но за Хантеров помолюсь!)
— Сердечно вам благодарен. Я передам ей. Мисс, могу я дать вам один совет так, чтобы вы не обиделись?
— Конечно. Мне сейчас очень нужен хороший совет.
— Вы не собираетесь надолго остаться в Эдоре?
— Нет. Мне нужно на север.
— Да, вы говорили. Так вот Эдора — это просто полицейский участок и несколько магазинов. Лей-Виллидж находится дальше, но зато там есть станция рейсовых гравилетов. Это около двенадцати километров отсюда, если вы пойдете по трассе направо. Если вы сможете пройти такое расстояние до полудня, вы успеете на дневной рейс. Правда, идти далековато, и денек сегодня выдался жаркий.
— Я успею.
— Рейсовый гравилет может подбросить вас даже до Литтл-Рока… Угу… Только это стоит денег. Я…
— Мистер Хантер, вы были очень добры ко мне. У меня с собой кредитная карточка, и я в состоянии оплатить рейс.
Я действительно была не в очень хорошей форме после моего романтического плавания и путешествия по болоту, но все кредитки, удостоверения личности, паспорт и наличные лежали в водонепроницаемом кошельке на поясе, который мне дала Жанет тысячу световых лет назад. Ничто не намокло — когда-нибудь я расскажу ей об этом.
— Это хорошо. Я просто хотел предупредить. И еще одно. Местные ребята здесь, как правило, не суют нос в чужие дела. Если вы пойдете себе прямо на станцию и сядете в гравилет, те несколько приставучих, которые все же есть в округе, вряд ли успеют вам надоесть. Так что до свидания, и желаю вам удачи.
Я попрощалась с ним и пошла по трассе направо. Я хотела было поцеловать его на прощанье, но… мистер Хантер был не из тех, с кем посторонняя женщина могла позволить себе такие вольности.
* * *
Я успела на дневной рейс, и в 12:52 была в Литтл-Роке. Экспресс-капсула была уже битком набита, и я пошла на станцию монорельса. Через двадцать одну минуту я очутилась в Сент-Луисе. Прямо на станции в кабине с терминалом я набрала контактный код Босса.
Мне ответил голос:
— Использованный вами код в настоящее время отключен. Оставайтесь у терминала, и оператор… — Я быстро нажала на кнопку отключения и еще быстрее вышла из кабины. Потом я побродила по подземной части города, делая вид, что разглядываю витрины магазинов, а на самом деле все больше удаляясь от станции.
Отойдя на порядочное расстояние от той кабинки, я нашла терминал в каком-то магазине. Когда голос повторил: «Использованный вами код в настоящее время…» — я нажала на кнопку, но голос не прервался. Тогда я быстро закрыла лицо руками, опустилась на коленки, выползла из кабинки и поспешила убраться эдакой конспиративной походкой, которую я ненавижу, но… Только таким способом я могла избавиться от того, чтобы меня сфотографировали прямо с терминала, а это я ненавижу еще больше.
Несколько минут ушло на то, чтобы как следует затеряться в толпе. Когда я окончательно уверилась в том, что за мной никто не следит, я спустилась на один уровень ниже, зашла в городскую станцию местного сообщения и поехала в Восточный Сент-Луис. В запасе у меня был еще один код — для сверхчрезвычайных обстоятельств, — но я не собиралась им пользоваться без соответствующих приготовлений.
Новые владения Босса наверняка были в пределах шестидесяти минут пути от любого места, но где именно — я не знала. Я говорю о месте с такой уверенностью, потому что, когда меня отправили на курс переподготовки, полет на гравилете занял ровно шестьдесят минут. Когда я возвращалась — те же шестьдесят минут. Когда я уезжала на «каникулы» и просила отвезти меня к капсуле на Виннипег, я была доставлена в Канзас-Сити ровно за шестьдесят минут. Только вот гравилеты были такие, что у пассажира не было ни малейшей возможности разглядеть хоть что-нибудь снаружи. По законам геометрии и географии и исходя из того, на что в принципе способен гравилет, новые владения Босса должны располагаться где-то недалеко от Дес-Моинса, но в данном случае это «недалеко» охватывает круг радиусом, как минимум, километров в сто. Я никогда не старалась угадать, где находится База, как не старалась угадать и, кто из нашей команды в курсе. Знали лишь «те, кому следует», а гадать о том, как Босс устраивает свои дела, — пустая трата времени.
В восточном Сент-Луисе я купила легкий плащ с капюшоном и (в магазине сувениров) карнавальную маску, постаравшись выбрать самую нейтральную. Потом я нашла терминал в самом людном месте — хоть я и не была в этом уверена, но у меня возникли сильные подозрения, что Босс подвергся нападению еще раз, причем в этом случае проиграл схватку, а единственная причина того, что я не ударилась в панику — моя спецподготовка, включающая умение не впадать в панику при любых чрезвычайных обстоятельствах.
В маске и под капюшоном я набрала последний резервный код. Результат — прежний, а терминал опять не отключился при повторном нажатии клавиши. Я повернулась спиной к экрану, скинула маску, швырнула ее на пол будки, выскочила на улицу, завернула за угол, скинула плащ, скомкала его, швырнула в урну и вернулась в Сент-Луис.
Там, решив играть внаглую, я использовала кредитную карточку Имперского банка в Сент-Луисе, чтобы оплатить монорельс до Канзас-Сити. Часом раньше в Литтл-Роке я пользовалась ею без всяких колебаний, но сейчас… Сейчас у меня было лишь чисто религиозное убеждение в том, что с Боссом ничего не могло случиться (то есть вера была, а доказательства — увы!).
Это действительно была игра внаглую, поскольку действовать следовало так (невзирая не религиозные чувства), словно с Боссом и впрямь что-то случилось, то есть брать в расчет, что моя сент-луисская карточка (выписанная на кредит Босса) может засветить меня в любой момент. Она вполне могла быть уничтожена, стоило мне сунуть ее в автомат при расплате за какую-нибудь покупку. Однако этого не случилось.
Через пятнадцать минут (и четыреста километров) я очутилась в Канзас-Сити. Не выходя из вокзала, я запросила местную справочную о маршруте Канзас-Сити — Омаха — Су-Фолс — Фарго — Виннипег. Мне было сообщено, что до приграничной Пембины — пожалуйста, а дальше — ни-ни. Через пятьдесят шесть минут я была на границе с Британской Канадой, к югу от Виннипега. Стоял все еще ранний полдень. Десятью часами раньше я выбиралась из болота на левом берегу Миссисипи, прикидывая, добралась ли я до империи или, не дай Бог, меня снесло течением обратно в Техас.
Теперь меня гораздо больше волновало прямо противоположное: как выбраться из империи? До сих пор мне удавалось хоть на полшага опережать имперскую полицию, в случае, если она мною почему-либо интересуется, но сейчас… Прежде всего, сейчас у меня не оставалось ни малейших сомнений в том, что у полицейских властей есть сильное желание побеседовать со мной. Я такого желания не испытывала, потому что слышала множество сплетен и примерно представляла себе, какими методами они пользуются при расследованиях. Те парни, которые меня уже допрашивали в этом году, были, прямо скажем, не очень-то нежны, но… имперская полиция просто-напросто выжигала у подследственных мозги.
